UndeadКак оказалось, я совершенно не была готова к политике. В старом мире я привыкла к мелким розням, в основном на почве денег или дележки территорий между торговыми корпорациями и администрацией городов, а когда дело касалось войны – то к театру, цирку, в который все якобы верили, ну или делали вид, что верили. В остальном мир оставался един — везде были одинаково улыбчивые сотрудницы корпорации Кафра, строгие толстяки – пилоты дирижаблей, шумные торговцы, которым важны были хрустящие бумажки, а не твой родной город.
Здесь же земля постоянно сотрясалась от междоусобиц, вчерашние друзья нападали друг на друга со спины, а вражеские лавочники закрывали свои товары тряпками и вытаскивали ножи с дубинами. Однако в глубине территорий союзников было относительно безопасно – во всяком случае, так мне сказали.
Дренейские мощные ноги оказались идеальными для бега и ходьбы – если избегать скал, то огромные расстояния покрывались легко и незаметно. Как я быстро уяснила, самым безопасным, а потому самым быстрым путем были дороги, коих в Калимдоре оказалось несметное множество: дороги, несмотря на свою извилистость, были начисто лишены монстров, а значит и избавляли от необходимости лишний раз драться или обходить.
Еще давным-давно я уяснила, что почти главное в мире – это деньги, и поэтому мне пришлось искать способ заработать. Выбор мой пал на травничество, так что на первые копейки я купила альбом с красочными изображениями растений и способами их сбора. Тихая охота за цветочками, корешочками и листиками оказалась крайне увлекательной, и главное – прибыльной, так что я постоянно ходила с места на место, срезая, срывая и выкапывая. Так я удалялась вглубь, срезала, срывала, выкапывала, складывала в сумку, и шла дальше, и снова срывала, снова срезала, снова выкапывала, и в какой-то момент я поняла, что моя сумка почти полна – влезет еще один стебелек или пара-тройка цветов.
Цветок я заметила в развилке корней какого-то невероятного дерева, и радостно скакнула туда – это последний на сегодня, и можно домой. Я наклонилась к кустику, срезая самая крупные соцветия, как велел атлас по травничеству, и тут яркое солнце, освещавшее редкий лес, погасло. Я медленно подняла голову и увидела… если честно, я не сразу поняла, что увидела. У этого существа были огромные копыта, как у мужчин моей расы, но оно все целиком было покрыто темно-рыжей шерстью. Существо было похоже на двуногого быка, и он был горбат, горб был покрыт жесткой гривой, крутые рога угрожающе покачивались, а в носу тускло поблескивало разомкнутое кольцо.
В новом мире я уже привыкла считать себя высокой, но на рыжего быка я смотрела снизу вверх, зачарованная, загипнотизированная взглядом его маленьких черных глазок. Он что-то бормотал себе под нос, но я не могла разобрать ни слова. Его слова перемежались фырканьем, он тряс головой и угрожающе наклонял ко мне рога, а я все стояла и стояла, прикованная к земле животным страхом.
Внезапно наступил холод, который пробежал по земле и осел инеем на стволах деревьев. Бык почему-то отступил на шаг и уставился в точку позади меня. В морозном воздухе из его ноздрей валил пар, он морщил нос и неохотно пятился. В конце концов, он недовольно взревел, развернулся и ушел прочь, то и дело оглядываясь и снова тряся головой.
Только когда он скрылся из виду, с меня сошло оцепенение и я оглянулась назад. За мной стояла женщина, кажется, моей расы – у нее были такие же рога, синяя кожа, копыта, но… у нее не было глаз, и она вся сочилась изнутри – из пустых глазниц, из темных губ выбивался, вытекал голубой дымок, колыхавшийся от малейшего ее движения, самого слабого дуновения ветра. Она была вся в черном, и когда доспехи вздымались от ее дыхания, из щелей между пластинами тоже выходил этот синий дым. Она была нежитью, и от нее исходил мертвенный холод.
Так я познакомилась со своей наставницей.
